Зачем сегодня читать классическую литературу (и как объяснить это детям)

По произведениям классической русской литературы снимали — и продолжают снимать фильмы. Портреты писателей украшают собой все старые школьные здания. Фраза «Пушкин — наше всё» оказывается в голове ребёнка где-то между первым и вторым классом.

Короче говоря, по всем признакам произведения русских классиков — вещь, очень важная. И единственный вопрос, на который внятно не могут ответить взрослые, — почему?

Автор, герой, рассказчик, образ дуба

Представим рядовую районную школу. Урок литературы. Допустим, на повестке любимое произведение всех школьников, «Война и мир». Допустим, вы — школьник. Вам очень нужно прочитать эти увесистые тома (на самом деле, нужно было ещё летом), но холодный разум внутри вас подсказывает, что оно того не стоит. На одной чаше весов — много сотен страниц текста, не имеющего к вам никакого отношения (кроме экзамена, который вам предстоит сдать). На другой — вольная жизнь человека с доступом в Интернет. Есть ли хоть одна причина, чтобы тратить своё время на это?

«Неприязнь школьников к урокам литературы мне очень понятна. Дело не собственно в текстах. Если у вас нет дислексии, вряд ли вам будет так уж тяжело читать. Да, один автор может вызвать у вас скуку, другой — раздражение, третий — восторг. Но что действительно отбивает всякое желание читать книги к урокам литературы, так это способ её преподавания», — говорит Тимофей Евгеньевич, выпускник филологического факультета СПбГУ.

 

Что хотел сказать автор

(Источник картинки: https://www.flickr.com/photos/sayra/3371707608/sizes/z/)

«Преподавать литературу значит выступать в качестве переводчика. Но задача этого переводчика — не растолковать, что хотел сказать автор и какой смысл он зашифровал в образе того или иного героя. Даже если автор действительно что-то зашифровывал, для четырнадцатилетнего подростка этот смысл окажется, мягко говоря, не на первом плане. Задача переводчика — превратить авторский текст из набора местами непонятных слов (все эти ктиты, лобанчики, кацавейки) в понятное высказывание о том, что этого человека волновало. Это занятие сложное и неблагодарное, и очень понятно, почему среди преподавателей литературы так распространены клише. Они избавляют от необходимости искать «точку входа». А без неё, увы, школьник вряд ли сможет считать какие-то пласты, кроме самого верхнего».

Справедливости ради, даже преподаватель литературы, далёкий от стандартной схемы преподавания, совершенно необязательно сможет пробудить интерес к этим пластам. Многие произведения из школьной программы сложно воспринимаются даже теми, кто любит читать (в том числе за рамками программы). Книги могут прочитываться с интересом, с удовольствием — но без всякого желания поговорить об этом. В конце концов, читательский опыт — это в первую очередь опыт интимный.

Что хотел сказать автор

(Источник картинки: https://www.flickr.com/photos/40227839@N05/4171975171/sizes/l)

«Есть слово “надо”»

Необходимость сдавать ЕГЭ не очень похожа на убедительный аргумент в пользу чтения. Стандартизация вопросов и известные требования к ответам — повод изучить краткое содержание и разобраться с тем, как должным образом изложить требуемую от тебя информацию в эссе.

Это очень похоже на работу по найму: литературе отдаётся ровно столько, сколько необходимо, чтобы её «зачли», но не более того. Если английский необходим, чтобы заказать еду в поездке, а математика — чтобы сосчитать сдачу, то роль литературы в большой жизни за пределами школы совершенно неясна. Так зачем тратить на неё время?

«Проблема школьной программы по литературе во многом ещё и в том, что её много, этой программы», — считает Тимофей Евгеньевич. — «И для того, чтобы её освоить, нужно время, а время у сегодняшнего школьника — продукт дефицитный. Его можно потратить гораздо интереснее и полезнее.

Но дело даже не в других занятиях. Предположим, читать мне нравится. Почему я должен читать именно эти книги? Мало того, что они написаны сложным несовременным языком, они под завязку набиты горем и страданиями, несправедливостью, жестокостью, войнами и прочими ужасами нашей истории. Зачем мне всё это, когда существует, например, «Гарри Поттер». В нём тоже не всё гладко, зато летают на мётлах, колдуют — и прочитывается это всё за один вечер».

Министерство культуры со своей стороны также сделало трогательную попытку подхлестнуть интерес к чтению среди подрастающей смены. Правда, судя по результату, у исполнителя тоже не нашлось подходящего ответа на вопрос, зачем всё это надо. Проект назвали «Занимайся чтением», и по аналогии со спортом читателю предложили, к примеру, делать «3 подхода по 7 страниц ежедневно» — с тем, чтобы результат был заметен через неделю. Увы, собственно о результате ничего сказано не было, и вопрос по-прежнему остался висеть. Разве что теперь мы знаем, как выглядят Пушкин, Толстой и Чехов в спортивных костюмах.

Что хотел сказать автор

(Источник картинки: http://dbszao.ucoz.ru/archiv/zanimaites.jpg)

По любви

Официальная позиция авторитетных взрослых относительно чтения примерно описывается одной фразой: читать нужно, потому что это помогает транслировать ценности, воспроизводя культурный код и передавая его дальше.

Но представить себе школьника, который всерьёз готов приняться за передачу ценностей, когда есть занятия поинтереснее, довольно сложно. Безусловно, исключения есть, и немало, но всё-таки подобный ответ на «Почему?» тоже не кажется убедительным.

«На мой взгляд, не существует ни единого способа заставить человека прочитать книгу, если только он сам этого не захочет, — говорит Тимофей Евгеньевич. — Но можно попытаться объяснить, что в этой книге такого важного, что её все читают из поколения в поколения. И в этом смысле максимально честный ответ — не «рефлексия народного самосознания» и не «определение моральных пределов личности». Большая часть классической литературы — попытка авторов осмыслить происходящее в своей жизни. Если с этой позиции рассмотреть, например, «Анну Каренину», на мой взгляд, пригласить школьника к прочтению будет гораздо проще: что может быть интереснее, чем исследовать опыт другого человека, которого у тебя не было?».

Недавно запущенный проект о русской литературе «Полка» — попытка заново открыть классику для читателей — по сути своей делает ровно это: объясняет, что происходило с писателем и вокруг него, когда создавалось то или иное произведение. Глава проекта Юрий Сапрыкин в лекции, посвящённой русской литературе, отметил ещё несколько важных моментов, которые упускают из виду в школе.

—  Если мы узнаем подробности, из чего возникли те же «Каренина», «Евгений Онегин» или «Москва — Петушки», эти тексты станут гораздо понятнее. Так гораздо честнее, чем придумывать, «что хотел сказать автор» или «какие черты характера хотел раскрыть Толстой в образе Платона Каратаева». Ничего такого он не хотел.

— Кроме того, в школе очень мало рассказывают, как книги сделаны на уровне языка. Не знаю, как вам, а мне в школе не объясняли, что Толстой пишет периодами. Это сложные предложения со множеством однородных придаточных, которые наслаиваются друг на друга. <...> Мне также в школе не объясняли, что у Толстого специальный «неправильный» язык: в одной и той же фразе или в соседних стоят два одинаковых слова не потому, что у него был плохой редактор, а потому что он был против всякой книжности и специально делал язык немного корявым. Нам не объясняют даже принцип остранения — описание картины глазами человека, который ничего в происходящем не понимает.

— Вокруг темы самопознания и так называемой осознанности существует огромная индустрия — от психотерапии до книжек по достижению успеха. А Толстой знает про это больше. Читать русскую классику надо не для того, чтобы находить в ней какие-то образцы для подражания, а потому, что она объясняет, какие бездны внутри нас зарыты. В конечном счете русская литература — это и есть описание того, как мы устроены.

Что хотел сказать автор

(Источник картинки: https://www.flickr.com/photos/nordicbank/8076839697/sizes/l)

Гражданское воспитание

Вдобавок ко всему вышеперечисленному нельзя не упомянуть о русской литературе как о способе гражданского воспитания. Если уроки истории предназначены для того, чтобы создать у ребёнка представление о закономерностях исторического процесса, то уроки русской литературы, среди прочего, могут дать  живое представление о том, что собственно представляет собой исторический процесс в контексте отдельно взятого человека. В этом смысле русская литература по степени детализации и выразительности, а также глубине осмысления, пожалуй, может обогнать любую другую. И помимо собственно исторической «справки» эти книги снабжают ещё кое-чем важным — возможностью осмыслить происходящее сегодня. Об этом её свойстве также не раз упоминали литераторы и публицисты. Так, например, в интервью 2012 года Ирина Лукьянова, писатель и преподаватель литературы, отметила:

«Когда начинаешь вчитываться с биографии, дневники, переписку, перечитывать стихи – то у каждого писателя непременно обнаруживается что-нибудь остросовременное, созвучное со временем – даже если речь идет о давно отгремевших, никому не интересных, кроме историков литературы, скандалах. Сам набор проблем, с которыми в России сталкивается мыслящий человек, века с XVII изменился очень мало. Вот когда ты уже видел что-то в истории страны и в истории литературы — раз видел, другой раз, – то, по крайней мере, у тебя есть ушки на макушке и некоторая боевая готовность это встретить, когда оно случится в третий раз.ушки на макушке и некоторая боевая готовность это встретить, когда оно случится в третий раз».

Мудрая сова 19 октября 2018